БИОГРАФИЯ:
❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖
Девочка с красивым и нежным именем Килан Уна родилась в большой бедной ирландской семье, влачащей нищенское существование на землях предков, теперь всецело принадлежавших английским колонизаторам. Жизнь в захваченный Ирландии всегда была не простой, но свалившаяся невесть за что кара в виде нескольких лет неурожая и вовсе поставила под сомнение саму возможность выживания гордого народа. Несколько жутких лет, впоследствии прозванных Великим Голодом, принесли в эти земли лишь нищету, смерть и... массовую эмиграцию. Именно в это время, недовольны властью англичан и уставший от постоянного голода, но не готовый вступить в ряды революционеров, отец Килан, мистер О'Шей, решил, что рискнуть всем ради шанса на новую жизнь и переплыть океан в сопровождения жены, трех сыновей и новорождённой дочери, отличная идея. Путь до загадочной Америки оказался не прост. Несколько недель семье пришлось провести на давно отжившем свой век судне, мирясь с ужасной теснотой и антисанитарией, прежде чем их ноги ступили на твёрдую почву другого континента. С этой страной авантюристов и мечтателей чета О'Шей связывала надежды на светлое, безбедное будущее, но, как и тысячам таких же наивных дураков до нее и после, ей пришлось столкнуться с жестокой реальность - в этой чужой стране их никто не ждал. Впрочем, здесь было гораздо лучше, чем в родной Ирландии. Пусть и с огромным трудом, мистеру О'Шей и его старшему сыну удалось подыскать источник заработка. Ничего серьёзного, конечно, малограмотным ирландский эмигрантам никто доверять не хотел, и им приходилось хвататься за любое предложение, но за приложенный труд хотя бы платили. Климат в Нью-Йорке был мягче, чем в деревеньке близ Дублина. Да, если честно, у семьи Килан банально не было денег для продолжения поисков лучшего места, все их скудные сбережения ушли на оплату мест на судне. Поэтому старшим мужчинам пришлось смириться с роль второсортных разнорабочих, а миссис О'Шей обустроить быт в маленькой комнатушке и постараться воспитать младших детей так, чтобы они смогли прижиться в местном обществе.
Несмотря на почти нищенское существование семьи, сильно верующую мать, рьяно почитавшую каноны католической церкви и пытавшуюся растить детей в соответствии с её заветами, и сурового отца, строгость которого граничила с тиранией, маленькая Килан росла добрым и жизнерадостным ребенком. В любых домашних заботах ей виделась увлекательная игра, мрачная комнатка казалась сказочной пещерой из древних легенд, случайно услышанных от одной из соседок, а любая прогулка по улице и вовсе представлялась полным приключений путешествием. Девчушка просто поражала своим наивным оптимизмом и любопытством, а вот крепким здоровьем похвастаться не могла. Уне было всего пять лет, когда дождливая осень принесла ей не только букет красивые желтые листьев и пару яблок и груш, прихваченных шустрыми старшими братьями из местных садов, но и тяжелую простуду. Сильно верующая мать упорно пыталась излечить то и дело заходящуюся в громком кашле или бредившую от жара дочь силой молитв, но спасли маленькую ирландку не они, а местный молодой врач, подавшийся в миссию помощи беднякам. Этот человек с внимательным взглядом и холодными руками принес в жизнь девочки не только горькие микстуры, подарившие долгожданное выздоровление, но и еще кое-что очень важное – мечту. С того дня, как тот серьезный юноша с кожаным чемоданчиком, полным разных банок и склянок, пересек порог скромного жилища семьи О’Шей, в девочке вспыхнуло одно единственное желание, укрепившееся в ней на долгие годы и определившее весь её жизненный путь, - стать врачом. Но наивная Уна и не знала, сколько упорства ей потребуется, чтобы хоть немного приблизиться к осуществлению заветной мечты.
Маленькая рыжеволосая девочка как мантру повторяла фразу "я буду врачом", но слова её поначалу не воспринимались всерьёз, а позже и вовсе злили консервативных родственников. Строгие родители видели в подрастающей дочери лишь помощника в хозяйстве и билет в более счастливую жизнь для всей семьи, если повезет в будущем подыскать ей обеспеченного жениха. Старшие братья просто были не высокого мнения об умственных способностях своей сестры и часто высмеивали её наивность, считая, что ей пора бы уже выкинуть из головы глупые мечты и смириться с простой истинной - в этой стране она человек второго сорта. Да и вообще, кто станет обучать врачебному делу девчонку, тем более ирландку? Но Килан слушать противные голоса родни не собиралась, упорно пропуская мимо ушей все их нравоучения. Пытаясь не столько поднять уровень грамотности в семье, сколько выбить дурные мысли из девичьей головы с помощью речей опытных католических наставников, миссис О’Шей отдала в церковно-приходскую школу не только двух сыновей, но и дочь, и Уна взялась за учебу с поразительным рвением. Вот только вопреки надеждам религиозной матери причина подобного поведения дочери крылась не в проникновенности многочисленных проповедей, а в её попытках уцепиться за любую возможность хоть немного улучшить знание английского, надеясь, что это в будущем поможет ей пробиться в загадочный мир медицины.
Счастливыми воспоминаниями о годах, проведённых в школе, Уна похвастаться не могла. Учителя делились либо на тех, кто уж слишком рьяно брался за проповедование божьих заветов, либо тех, кто просто ненавидел свою работу и вымещал всю скопившуюся злость на детях, одноклассники либо игнорировали, либо подшучивали над рыжими волосами девочки, да и с домочадцами отношения не ладились. Многолетний тяжелый, неблагодарный и к тому же низкооплачиваемый труд и низкий социальный статус лишь сильнее испортили и без того сложный характер мистера О'Шей. Копившееся недовольство мужчины все чаще выливалось не только в многочасовую ругань, но и в побои, от которых страдали все члены семьи, но слишком мечтательная Уна - чаще всех. Приступы бешенства отца, недовольного абсолютно не соответствующей его патриархальным взглядам идеей дочери, со временем приучили девочку помалкивать и лишний раз не высовываться, но заставить изменить цель в жизни не смогли. Килан лелеяла наивную мечту в своей душе, и однажды судьба решила подарить шанс на исполнение её желания, впрочем, он оказался совсем не такой, как девочка ожидала. В Америку пришла гражданская война.
Уне было всего двенадцать, когда разногласия двух частей огромной страны достигли своего предела и переросли в военные конфликты. Мистер О'Шей, прихватив с собой сыновей, вступил в армию Севера, а его жена устроилась в один из госпиталей санитаркой. Килан, изо всех сил желавшую последовать примеру матери, поначалу брать никто не хотел, разумно полагая, что от двенадцатилетней девчонки в лечебном деле будет мало толку. Но война затягивалась, количество больных и раненных неумолимо росло, а в госпиталях катастрофически не хватало рабочих рук, и именно эти тяжёлые времена и помогли Уне с головой окунуться в такой манящий и загадочный мир медицины. Конечно, ничего серьёзнее подай-принеси и помощи в уборке за лежачими больными девочке никто доверять не собирался, но маленькая ирландка со всем присущим ей рвением уцепилась за этот шанс и с готовностью приступила к своим обязанностям, попутно внимательно наблюдая за действиями старших по званию. Здесь-то Килан и пришлось столкнуться с горькой правдой, очень далёкой от тех картин, что рисовала наивная детская фантазия. В своих мечтах юная О'Шей видела врачей чем-то средним между волшебниками и всесильными богами, способными одним или на худой конец тремя прикосновениями и парой микстур излечить абсолютно все, но реальность была совершенно иной. Уровень современной медицины оказался такой, что борьба с инфекциями была сложной и далеко не всегда успешной, волшебных средств для обработки ран не было, переломанные конечности в лучшем случае фиксировали бинтами и деревянными рейка и, а в худшем - даже ампутировали, а жизненно необходимого обезболивающего на всех катастрофически не хватало. Суровая реальность испугала и даже чуть не оттолкнула впечатлительную девочку. Миссис О'Шей, заметив реакцию дочери, воспряла духом, понадеявшись, что сложная работа наконец выбьет из её головы все глупые идеи, но Килан оказалась поразительно упертым созданием. Она слишком долго цеплялась за свою мечту, чтобы так просто отступиться от неё, спасовав перед первыми же трудностями. К тому же, когда шок от первого столкновения с медицинскими реалиями ослаб, стало ясно, что действительность не так уж мрачна. Врачи действительно не были богами и не умели исцелять по мановению руки, они не могли спасти всех, но без их ежедневного тяжёлого труда смертей было бы гораздо больше. Изо дня в день они спасали людей в условиях постоянной усталости и нехватки медикаментов, а некоторые особо опытные и вовсе умудрялись творить чудеса, имея под рукой лишь немного спирта, нож и пару тряпок для перевязки. И именно желание походить на этих людей помогло девочке не опустить руки и не поддаться отчаянию.
На протяжении всех оставшихся до конца войны лет юная Уна проработала в госпитале, и простым проведённое там время точно назвать было нельзя. Каждый день ей приходилось бороться с постоянной усталостью, буквально валясь с ног, она носилась по госпиталю с поручениями от разных врачей, убиралась в палатах или ухаживала за лежачими больными, не имея возможности даже немного вздремнуть, не то что нормально выспаться. Но тяжёлый изматывающий труд и тягостный, удручающий вид раненных и искалеченных людей были не единственными сложностями, через которые девушке пришлось пройти. Сколько бы усилий Килан не прикладывала, как бы старательно она не выполняла все поручения, почти для всех работников госпиталя она оставалась глупой, ни на что не годной ирландской девочкой. Косые взгляды, колкие насмешки и различные оскорбления сыпались от некоторых медсестер, врачей и даже пациентов. Но Уна, стискивая зубы, закрывала глаза на издевки и не словом, а делом доказывала, что она способна на нечто большее. И к концу войны усилия юной санитарки возымели определённый результат. Никто, конечно, не назначил Уну врачом и даже обучать в серьез лечебному делу не захотел, но ей доверили заниматься перевязками, и для девочки, которой до этого не доверяли ничего сложнее мытья пола и выноса медицинского судна, это было достижением.
Кровопролитная гражданская война, растянувшаяся на пять тяжелых лет, наконец, подошла своему концу. Для юной Килан она стала не только шансом приблизиться к мечте, но и синонимом утраты. Ради победы армии северян пришлось пожертвовать жизнями нескольких сотен тысяч бойцов, и в их число вошли двое сыновей четы О’Шей. Отцу семейства, как и его старшему и теперь уже единственному наследнику, удалось вернуться с полей живым, но, к сожалению, не невредимым. На память о себе война оставила ему ночные кошмары и травму колена, которая привела к хромоте. Килан точно не знала, что именно сказалось на характере отца больше: потеря двух сыновей, пережитые на поле боя ужасы или инвалидность, которая, очевидно, осложнила и без того непростую жизнь наемного рабочего, - но жизнь в доме с тех пор стала почти невыносимой. Мистер О’Шей выходил из себя по любому поводу, изводя родных непрекращающимися претензиями и скандалами, а новость о том, что дочь уже несколько лет работает в госпитале и бросать эту дурацкую затею не собирается, лишь подлила масла в огонь. Скорбящая по потерянным детям мать тоже жизнь девушке не облегчала, и хоть Уна ей искренне сочувствовала и сама горевала по погибшим братьям, слова женщины "лучше бы Бог забрал тебя, а не их" ранили больнее, чем упреки отца. В довершение всей безрадостной картины в госпитале девушке никак не удавалось пробиться сквозь стену непонимания врачей и добиться чего-то большего, чем допуск к перевязкам. Именно в это время судьба сжалилась над юной ирландкой, подкинув ей еще один счастливый билет в виде медсестры, приметившей способную девчонку и рассказавшей ей о готовящейся миссии милосердия, которая должна отправиться в охваченные чумой индейские земли. В Нью-Йорке, где каждый второй смотрел на выходцев из Ирландии чуть лучше, чем на кучу мусора, у Килан почти не было шансов добиться хоть какого-то успеха, но там, в загадочных диких землях, она вполне могла попытать удачу. В сомнениях девушка промучилась месяц, мечась между чувством долга перед семьей и зовущей вперед мечтой, прежде чем согласилась. Просить родителей о благословении было бессмысленно, Уна и так знала, что они ответят, а потому однажды утром, оставив родителям небольшую записку с объяснениями, она просто ушла из дома и… вернулась лишь через несколько лет.
Несмотря на постоянный риск умереть, подхватив чуму или просто нарвавшись на особо обозлённого на бледнолицых гостей индейца, вечную усталость и отсутствие всякой связи с родными, а может и благодаря этому, годы, проведенные в миссии, Уна с уверенностью могла назвать самыми счастливыми в своей жизни. Пробиться в группу медиков, отправляющихся на дикий запад, девушке, которая не вышла происхождением и даже должностью медсестры похвастаться не могла, было не просто, но полученный в госпитале опыт все же сыграл свою роль. Хоть труд санитаров и не был уважаем, они были нужны всегда и везде. К тому же желающих рискнуть своей жизнью и здоровьем ради спасения каких-то необразованных дикарей было не так много, поэтому, скрипя сердцем, юную ирландку приняли в штат. Отправляясь в далекие, незнакомые земли, о которых она слышала-то всего пару раз, Уна искренне надеялась, что, стоит ей сойти на конечной точке маршрута, у неё тут же начнется новая успешная жизнь, но ей пришлось потратить множество сил, времени и нервов, прежде чем хоть кто-то оценил её рвение и способности. Килан нашла своего наставника в пожилом враче, среди местных работников славящегося не самым мягким нравом. Своей строгостью и требовательностью он распугал от себя почти всех медсестер и санитарок, но юной ирландке было не привыкать ни к грозным начальникам, ни к мужчинам со сложным характером, а потому её испугать старому лекарю не удалось. Уне пришлось два года упорным трудом и терпением доказывать свою готовность к серьезной ответственной работе, пока старик не согласился взяться за её подготовку. Учиться под началом этого человека оказалось очень непросто. Он не давал юной подопечной поблажек и требовал работать на износ, не делая скидку ни на возраст, ни на пол, испытывал на прочность её нервы, рассказывая о каком-нибудь очередном методе лечения и заставляя тут же отрабатывать его на пациентах, и за все время работы не расщедрился даже на каплю теплоты в голосе. Уна спала по три часа, валилась с ног от усталости, после очередных нотаций наставника то и дело давилась слезами бессилия и обиды, но каждый раз, напоминая себе, зачем она здесь, брала себя в руки и возвращалась к своим обязанностям. Методы строгого врача были жесткими и даже жестокими, но счастье от занятия любимым делом и очередной успешно проведённой процедуры с лихвой окупало потраченные силы и нервы. К тому же к концу миссии непростые уроки принесли немалые плоды. Сбежав из дома упорной, но почти ничего не умеющей девчонкой, единственная дочь четы О’Шей вернулась в Нью-Йорк хорошо подготовленным специалистом.
Родной дом встретил юного врача мутным взглядом пьяного отца, измотанным видом единственного брата и печальными новостями – не стало матери Килан. То ли так и не смерившись с потерей двоих сыновей, то ли не пережив побег дочери, а, может, просто слишком сильно понадеявшись на силу своей веры, она, однажды заболев, просто отказалась лечиться и вскоре отдала Богу душу. Мистер О’Шей после потери жены пристрастился к дешевому спиртному и вылетел с работы, на которой его дурной характер с трудом терпели, но с пьяными дебошами никто мириться не собирался, а брат из последних сил тянул на себе дом и работу, перебиваясь скудными заработками. Отец хотел было прибить нерадивое чадо, предательски сбежавшее с миссией и вот теперь вернувшееся обратно, но вовремя успел остановиться, ведь их комнатушке нужна была женская рука, а семье еще один кормилец. Но не успела Уна смириться с перспективой заботы о выпивающем отце и попытаться устроиться в местный госпиталь хотя бы медсестрой, как огромную страну накрыла золотая лихорадка. Привлекаемые желанием быстро разбогатеть, люди сотнями рвались в солнечный штат Калифорния. Вот и мистер О’Шей, услышав этот слушок от одного из собутыльников, решил, что это его счастливый билет, и, собрав скудные сбережения и двух отпрысков, рванул на вокзал, в мыслях уже видя себя хозяином крупного поместья. Разочарование главу семейства постигло еще на самом первом этапе пути. Добраться до южного города Боди можно было лишь на поезде, и билет на него был не дешевый от слова совсем. Мужчина долго спорил с машинистом, пытаясь добиться более низкой цены, но все его старания не возымели никакого успеха. Казалось, миссия по спасению семьи от нищеты провалилась, даже толком не начавшись, но тут вмешалась куда более рассудительная и вежливая Уна. Уговорить отвезти их бесплатно девушка конечно же не смогла, да и в общем-то не пыталась, но зато ей удалось найти общий язык с повелителем этой пыхтящей громадины. В обмен на возможность добраться до пункта назначения за гораздо меньшую сумму семья О’Шей должна была весь путь отработать в качестве персонала этого поезда. Перспектива на первый взгляд не самая радостная, но хозяйственные обязанности, по сравнению с пережитыми в госпитале испытаниями, оказались достаточно простыми, а машинист поезда - наверное, первым человеком, отнесшимся к бедной ирландской семье без отвращения и даже пренебрежения.
И вот поезд привез Уну и остаток её родни в городок под названием Боди, суливший золотые горы, но на деле подаривший лишь разочарования. Вновь поставив все на мечту, мистер О’Шей в очередной раз столкнулся с несостоятельностью своих идей. Добыча золота провалилась, так толком и не начавшись, и ирландские бедняки были вынуждены перебраться в небольшой шахтерский городок Керри-Гордо, где мужская часть семьи от безысходности подалась в шахтеры, а Килан устроилась врачом в местный захудалый госпиталь. И вот тут можно было бы предположить, что хотя бы её мечта сбылась, но не тут-то было. Конечно, определенные плюсы у работы в этом городке можно было найти. К примеру, навык обработки ран здесь отрабатывался просто на ура. Уна так часто лечила различные порезы, переломы и пулевые ранения, что вскоре могла делать это с закрытыми глазами, к тому же частые визиты шахтеров быстро научили её отличать, воспалились легкие из-за гриппа или из-за забившей их пыли. Да и за эту работу, хоть и немного, но все же платили. Но на перечисленных двух пунктах все плюсы заканчивались. Работы было слишком много для маленького штата врачей, при этом получаемых за неё денег мало на что хватало, но на это не привыкшая жить на широкую ногу девушка была готова закрыть глаза. Хуже было гораздо другое – отвратительное отношение пациентов. На каких только личностей Уна не насмотрелась за время своей врачебной практики и чего только от них не выслушала. Истово верующие называли рыжеволосую девушку не иначе как ведьмой или бездушной прислужницей дьявола, пришедшей в этот мир, чтобы своими дурацкими советами подорвать основы их веры. Сильно консервативным не нравилось, что их лечит женщина. Другим не нравилось ясно читавшееся и в имени, и в фамилии ирландское происхождение. Выслушивать их оскорбительные речи изо дня в день было неприятно, но с этим Уна, скрипя сердцем, могла бы смириться. За годы, проведённые в Нью-Йоркском госпитале, девушка успела привыкнуть к предвзятому отношению окружающих, но в Керри-Гордо ей пришлось столкнуться с новым видом проблемных пациентов. В силу специфики этого городка чаще всего посетителями врачебного кабинета становились работавшие на шахте мужчины, и вот с этими товарищами проблем было больше всего. Пошлые шутки, неуместные намёки и оскорбительные предложения сыпались на девушку чуть ли не каждый день, вызывая лишь растерянность и отвращение, но даже это меркло по сравнению с самой страшной и омерзительной вещью - домогательствами. Недвусмысленные речи пациентов расстраивали и пугали, но их можно было попытаться пересечь или хотя бы не обращать внимания, гораздо хуже было, когда кто-нибудь из них оказывался слишком настырным и не принимающим отказа и начинал распускать руки, и отбиться от таких личностей было очень непросто. Каждый такой случай словно ножом по сердцу резал чувствительную Килан, но о паре из них, когда от кошмара наяву её спасли лишь оказавшийся под рукой скальпель и сбежавшиеся на крики коллеги, вспоминать было особенно тяжело. В комнате шахтерского общежития, служившей остаткам четы О’Шей домом, атмосфера тоже была далека от комфортной. Отец, не продержавшийся на работе и года, тратить свое время на поиски нового источника заработка не собирался, предпочитая посвящать его запоям и вечным скандалам. Старший брат, продолжавший горбатиться на шахтах, помогал содержать семью, за что Килан ему была крайне благодарна. Но вот взять на себя малюсенькую часть домашних обязанностей или хотя бы пару раз сходить на рынок за продуктами, он наотрез отказывался, искренне пологая, что у торчащей с утра до ночи в госпитале сестры прекрасно получиться справиться со всем самой. Осточертевшие уборка, стирка и прочие исконно женские развлечения отбирали последние силы, вечные претензии отца и отвратительное поведение не самых адекватных пациентов мотали нервы. Такая картина жизни была явно далека от идеала, но Уна упорно старалась закрывать глаза на все неурядицы, каждый день напоминая себе о том, как близко она, девочка, в которую никто не верил, смогла подобраться к мечте, и искренне радуясь редким действительно благодарным посетителям госпиталя. Падая без сил в кровать и закрывая глаза, рыжеволосая девушка представляла себе, какие дивные наступят времена, когда коллеги и пациенты начнут воспринимать её всерьез, когда она сможет сделать что-то действительно стоящее, а, может быть, даже откроет свой собственный врачебный кабинет. Но судьба приготовила Килан очень неприятный сюрприз, в одно мгновение превративший её и без того непростую жизнь в кромешный ад. Семья О’Шей, а точнее то, что от нее осталось, жила в Керри-Гордо уже больше трех лет, когда неожиданный обвал на одной из шахт забрал жизнь её последнего сына, свалив все заботы на плечи дочери, ставшей теперь единственным ребенком. Мизерной зарплаты Уны едва хватало на покрытие всех жизненно необходимых затрат, так еще и отец отбирал большую часть и спускал её на выпивку. Понимая, что долго они так не протянут, девушка несколько раз пыталась прятать от него деньги, но мистер О’Шей их каждый раз находил её тайники. Недовольство нерадивой дочерью, не желавшей добровольно отдавать все сбережения отцу, выливались в постоянные побои, скандалы и требования наконец-то сменить место работы и найти такое, где "даже от такой никчемной неумехи" будет больше толку. От царившего в доме кошмара Килан скрывалась в госпитале, но отношения с коллегами упорно не клеились, а большая часть пациентов продолжала вытирать о молодого специалиста ноги, мешая всецело отдаться любимому делу и хотя бы в нем обрести призрачное счастье. Мечта стать хорошим уважаемым врачом становилась все дальше и дальше и постепенно заменялась одним единственным желанием - послать все к черту и рвануть на край света. Уна была бы рада последовать охватившей её идеи, но совесть упорно подкидывала гадкую мысль о том, что лишь самый настоящий монстр может бросить на произвол судьбы больного отца, который сам о себе уж точно позаботиться не сможет. Отчаяние все сильней нарастало, то и дело вызывая желание придушить мучающего её родителя или самой влезть в петлю, но девушка упорно гнала эти мысли и твердила себе, что это лишь черная полоса, и нужно лишь немного подождать, и продолжала терпеть творившийся вокруг кошмар, не зная, сколько еще сможет выдержать. Жизнь не спешила меняться волшебным образом, ясно давая понять, что из этого ада молодой ирландке придется спасаться самостоятельно. Решиться на перемены было сложно и до безумия страшно, но даже такому ангельскому терпению, как у Килан, однажды должен был прийти конец. Это случилось в одну из тех ночей, когда отец, в очередной раз рассвирепевший из-за низких доходов и попытавшийся силой убедить нерадивое чадо сменить бесперспективную работу в госпитале на бордель, забылся в пьяном бреду, а Уна вдруг поймала себя на осознании, что её совесть наконец-то молчит. Желание сбежать полыхало в душе, словно пожар, и ни одна гадкая праведная мысль в этот раз не могла и даже не пыталась его затушить. Не медля ни секунды и не давая ни одному сомнению проснуться, девушка просто выбежала из дома, не забыв прихватить с собой чемоданчик с рабочими инструментами, остаток еще не пропитых отцом денег и его револьвер, и рванула в сторону вокзала, надеясь умчаться на первом же поезде как можно дальше от этого богом забытого места…
НАВЫКИ И УМЕНИЯ:
❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖
Уна достаточно опытный и талантливый врач, а потому с легкостью может отличить воспаление легких из-за пыли от простуды, провести процедуру кровопускания, вправить вывих, наложить шину при переломе, а так же быстро обработать огнестрельные и колотые раны.
На английском хорошо говорит и читает, пишет сносно, но подчерк кошмарный.
Немного говорит и читает на ирландском (гэльском). Хорошо разбирается в чтении ирландских имен и фамилий и очень любит наблюдать за тем, как это делают окружающие.
Хорошо шьет, может как аккуратно заштопать дырку на старой одежде, так и сшить новый комплект, нужно лишь где-то ткань раздобыть.
Может приготовить завтрак, обед и ужин почти из чего угодно, спасибо многолетней жизни в нищете.
Умеет спать где угодно, когда угодно и как угодно, даже стоя, нужно лишь найти, на что опереться
❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ ❖ |
Планы на игру: Вылечить всех и вся, а еще меня на поезде обещали покатать.
Связь с вами: дискорд rairakku#5549
Пробный пост: Один из не самых старых Хината брела рядом с капитаном, морально готовясь если не к долгим нотациям, то уж точно к паре колких замечаний. Сбежав с допроса, она облажалась, и была готова к тому, что у этого поступка будут последствия и, вряд ли, приятные. Приняв условия, выдвинутые Вектором, девушка пообещала работать с ним на равне, а на деле с этим не справилась. Принцесса грозного клана не то чтобы боялась вида крови или отрезанных конечностей, просто в бою это воспринималось совсем по-другому. Хината должна была найти в себе силы продержаться, но не смогла, и теперь ей было невероятно стыдно перед наемником, что она так его разочаровала. Из плена самокопания брюнетку выдернул спокойный мужской голос и ободряющее похлопывание по плечу, которого провинившаяся подчиненная никак не ожидала. Вектор, если и был расстроен поведение напарницы, виду не подал, и Хината действительно была ему за это благодарна.
Впереди команду ждал штурм притона, перед которым капитан принял решение передохнуть и выделить время для обеда. Хьюга не могла похвастаться аппетитом, а от одной мысли о жареном мясе её и вовсе начинал немного мутить, но возможности хоть немного восстановить силы и дать отдых глазам была рада.
Почти весь вечер команда провела на крыше, наблюдая за притоном, на который их навел Валет. Публика здесь была разношерстная, но опасная разве что букетом заболеваний различной степени заразности, поэтому планировать сложную штурмовую операцию не было смысла. Пока Вектор пробирался в притон под видом очередного их клиента, Хьюга готовилась рвануть на помощь, если это потребуется, а заодно следила, чтобы никто не сбежал, хотя в этом заведении прытью смогла бы похвастаться разве что неизвестно как попавшая сюда старушка. Разобравшись с единственным опасным представителем из местных обитателей, работавшим в этом притоне вышибалой, и даже не запыхавшись, Вектор быстро разделил подозреваемых и поручил подчиненной допрос перепутанной пожилой женщине, себе оставив двух мужчин. Идея эта Хинату настораживала, допросы не были её сильной стороной, а как выпытывать информацию из старушки, девушка вообще не представляла, но приказ есть приказ. Медленно зайдя в импровизированную допросную, Райакку осмотрелась. Комната, такая же обшарпанная и потрепанная, как и все здание, содержала в себе пару покосившихся шкафов, стол, два стула и кучу какого-то тряпья в углу. Грязно и мрачно, но выбирать все равно было не из чего. Указав старушке на один из стульев, стоящих около стола, Сирень переставила свой на противоположную сторону и замерла, задумчиво взглянув на собеседницу. Роль этой женщины в этом заведении для Хьюги была загадкой, но шанс на то, что у неё есть хоть какая-то информация о Кимико, все же был, и выяснить это нужно было как можно скорее.
- Начнем? - Хината устроилась на стуле напротив пожилой дамы. - Вы знаете что-нибудь о похищении дочери феодала страны Огня?
- Ч-что вы, милое дитя? Я-я оказалась здесь совершенно случайно. - старушка говорила тихо, постоянно теребя дрожащими руками край кофты и жалобно глядя на девушку. - Ваш друг назвал вас Райракку, очень красивое имя. Его обладательница просто не может быть злой. Поверьте мне, это просто случайность.
Окинув задумчивым взглядом пожилую даму, Хьюга тяжело вздохнула. Что уж тут скрывать, Вектор подкинул подчиненной непростую задачку, спихнув на неё, неопытную девчонку, допрос на первый взгляд милой старушки. Пребывание перепуганной пожилой дамы в столь сомнительном месте казалось совершенно нелогичным, но лишь поначалу. При более внимательном осмотре от взгляда девушки не утаилось, что склеры глаз у этого божьего одуванчика отчего-то имели желтоватый оттенок, а руки тряслись, похоже, не только от страха перед неожиданными гостями. Просто симптомы возрастного заболевания, или эта дама сама была не прочь иногда сбежать от реальности с помощью той дряни, что они продавали свои посетителям? Да и вообще, как можно оказаться в этом притоне случайно?
- Вы, видимо, спутали меня с кем-то из ваших постоянных клиентов, раз считаете, что я поверю в эту чушь. - Хината тихо усмехнулась. - Давайте попробуем начать сначала. Недавно у вас здесь была маленькая девочка. Кто ее притащил? Какие вы получили указания?
Старушка была совсем не так проста, как пыталась казаться, но Хината была не готова выбивать нужную информацию силой, тем более из пожилого человека, поэтому нужно было найти иной способ. И тут как нельзя кстати оказались доносившиеся из соседнего помещения обрывки голоса грозного наемника. И без того перепуганная женщина буквально вжалась в старый, едва не разваливающийся стул, то и дело бросая взгляды в сторону стены, за которой наемник беседовал с её коллегами, и похоже начинала понимать, что уж лучше ей разговаривать со строгой вдумчивой незнакомкой, чем с мужчиной в противогазе.
- С-сюда все приходят добровольно, - еще одна нерешительна попытка оправдаться.
- Конечно, и маленькая девочка тоже сюда сама прибежала, у вас ведь здесь парк развлечений, - в голосе проскальзывало явное недовольство. Старушка не могла даже толковую отметку придумать, но все равно продолжала нести какую-то чушь, видимо, надеясь, что из-за возраста заслужил снисхождение. - Советуя вам начать отвечать на мои вопросы, этим вы облегчите жизнь и себе, и мне. Кто и когда притащил сюда девочку?
Очередное оправдание пожилая леди даже не успела из себя выдавить, слова застряли где-то в горле, когда в соседней комнате раздался дикий грохот. "Хм, может хоть это заставит её заговорить?" - предположила брюнета, оценивая состояние своей "жертвы".
- Видимо, один из ваших коллег оказался такой же несговорчивый, - Райракку окинула перепуганную старушку строгим взглядом и, встав со стула, медленно направилась к двери. - Очень жаль, что продуктивной беседы у нас не вышло. Придется вам, видимо, пообщаться с моим другом.
- С-стойте. Я-я ничего не знаю, моё дело маленькое - следить за теми, кого нам оставляют. Я забочусь о них, но имен не знаю, - испуганно пробормотала старушка, и Хината невольно передернула плечами. То, что делали здесь людьми, как и то, что рассказывал Вектор об обязанностях нянек, и близко не было похоже на заботу.
- Подробнее, - гораздо жестче начала девушка, садясь обратно на свое место, - когда привезли, что при этом сказали, сколько здесь провела дней, что вы с ней делали. Мне нужно знать все!
Хьюга старалась держать себя в руках, хотя одной мысли о том, что маленькой девочке пришлось провести хоть секунду в этом притоне, было достаточно, чтобы выйти из себя. А уж если подумать о том, что могли натворить эти люди, придушить хотелось даже перепуганную старушку.
- Девочку у нас оставили три дня назад, - старушка с трудом выдавливала из себя слова, окидывая девушку перепуганным взглядом, словно оценивая, устраивают ли мучительницу её слова, - забрали вчера. Но кто это был, я не знаю, я не встречаюсь лично с заказчиками.
Окинув оценивающим взглядом женщину, Хината тяжело вздохнула, прикидывая, насколько можно верить словам этой женщины. С принципом работы подобных личностей она не знала, но желание похитителей сохранить анонимность казалось вполне логичным, поэтому причин заподозрить ложь пока не было.
- Допустим, я верю, - Райракку заговорила чуть спокойнее. - Указания какие-то особенные по поводу девочки были?
- Нет, все как всегда, следить, чтобы не сбежала и себя не покалечила. Когда девочку в комнате заперли, она слишком громко кричала и звала маму, поэтому пришлось её успокоить, - женщина буквально подскочила на месте, стоило обладательнице нежного позывного с силой стукнуть по столу рукой.
Одной неаккуратно брошенной фразы хватило, чтобы и без того взвинченная этим допросом Хьюга просто озверела. Девушка прекрасно понимала, что означает это "пришлось успокоить", при беглом осмотре здания бьякуганом она видела и лабораторию, и ценителей местного кронного блюда. И одной мысли о том, что эта дрянь оказалась в крови маленького ребенка было достаточно, чтобы глаза словно помрачнели от наполнявшей их злости, а тонкие руки сжались в кулаки. От старухи явно не укрылась столь разительная перемена в поведении собеседницы, и она тут же поспешила вспомнить хоть что-нибудь, что может спасти её шкуру.
- У-у меня больше нет никакой информации, но я могу предложить кое-что, что точно вас заинтересует, - женщина тряслась как осиновый лист, но все равно набралась наглости выдвигать свои условия: - пообещайте, что сохраните мне жизнь, и я вам это покажу.
- Все, что я могу вам пообещать, что хуже не будет, - почти прорычала Хината и, заметив желание няньки возмутиться, продолжила: - Если вы мне все не расскажите, я лично осмотрю каждый угол этого чертового притона, и если я найду то, что вы пытались утаить, финал нашей беседы вам не понравится.
Девушка не блефовала, бьякуган позволил бы ей найти даже соринку нужной формы в этом бардаке, а нервы были доведены до такого придела, что брюнетка в любой момент была готова вцепиться в глотку этой старой карге. О способностях глаз незнакомки местная работница, конечно, не знала, но одного взгляда на Хьюгу было достаточно, чтобы понять, что с ней лучше не шутить. Встав со стула, старуха на трясущихся ногах проводила Райракку до потайной двери, ведущей из этой комнаты в соседнее маленькое помещение, заглянув в которое брюнетка просто похолодела от ужаса. В темной грязной коморке на истлевшем подобии матраса лежала девочка-подросток не на много младше самой Хинаты. Быстро подскочив к несчастной, Сирень просканировала её мед.чакрой, отмечая содержание в крови какой-то наркоты, скорее всего, местного производства. Вот только на наркоманку эта девушка была совсем не похожа. Кожа гладкая, чистая, одежда опрятная, попачкалась не много, но в такой грязи это не удивительно, да и концентрация уж слишком большая. А самое главное - зачем прятать девушку в потайной комнате? От правоохранительных органов? Если кто-то из них и проверяет это место, то только давно подкупленные сотрудники, от которых не зачем было скрывать несовершеннолетнюю клиентку. Значит, это могла быть еще один несчастный похищенный ребенок.
-Вектор, сюда, скорее, - крикнула Хината, не зная, что делать в такой ситуации.
Брюнетка прекрасно понимала, что девочку нужно спасать и, причем, срочно, но вытащить её из здания в одиночку будет не просто. К тому же, забрать её отсюда - это полдела, дальше нужно обеспечить бедняжке лечение и найти родных, если они вообще есть. Капитан себя долго ждать не заставил, и уже через минуту стоял рядом с подчиненной, любуясь неожиданной находкой. Лежавшая в этой коморке девочка была в ужасном состоянии, и честно говоря, если бы Вектор не занялся старухой, стирая ей память, Хьюга придушила бы её прямо сейчас. Брюнетку разрывало от мысли, что уроды, мучающие детей просто не заслужили право на жизнь, и наемник предоставил ей возможность реализовать это тайное желание. Забрав найденную девочку, Вектор предоставил подчиненной полную свободу действий, а сам поспешил удалиться из этого притона.
Тихую добрую Хинату мало кто видел раздраженной, свидетелями её праведного гнева была от силы пара человек, но о том, что это хрупкое на вид создание способно на такую безграничную ярость, не знал никто, даже она сама. Внутри словно бушевало пламя, и Хьюга просто не знала, что с ним делать. Она с переменным успехом могла перебороть свои страхи, умела улыбаться, словно ничего не случилось, когда на сердце кошки скребли, но это красная пелена, одновременно наполнявшая невероятной силой и туманящая разум, была чем-то совершенно новым. Бросив взгляд в строну грязного матраса, на котором еще недавно лежала несчастная девочка-подросток, брюнетка сжала кулаки, чувствуя, как её буквально перетряхнуло от накатившей волны злости. Эти существа, почему-то считавшие себя людьми, наверняка точно так же обошлись с несчастной малышкой Кимико и еще бог знает с каким количеством детей, и если Вектор почему-то счел возможным сохранить местным работникам жизнь, то обладательница совершенно не подходящего ей сейчас цветочного прозвища с этим мириться не собиралась. Капитан оставил юной подчиненной право распорядиться участью этих уродов, и она все решила. Сирень не знала, почему наемник так поступил: в очередной раз проверял девчонку, или просто решил, что за полученную информацию няньки заслужили еще один шанс на жизнь? Не важно. Внутри брюнетки бушевал ураган, готовый снести все на своем пути, и она готова была поддаться. Добрая, милая Хината была способна уж если не пожалеть, то понять почти любого, но эти люди, издевавшиеся над детьми, калечащие их тело этой дрянью пощады не заслужили.
- Кто в-в, - пожилая дама завозилась и закряхтела, приходя в себя после техники Вектора, но договорить ей помешал вонзившийся точно с сердце кунай. Её коллегу спустя пару минут постигла та же участь. Старуха, пусть и пытаясь спасти свою жизнь, все-таки отдала вломившийся в притон команде похищенную девушку, и лысый мужчина, похоже, сообщил наемнику что-то очень ценное, раз наемник его пощадил, и это было единственной причиной, почему смерть этих двоих оказалась такой легкой.
Покинув это забытое всеми богами место, девушка быстро направилась к месту встречи с Вектором. Он не сказал, где будет ждать, да это было и не нужно, бьякуган быстро вычислил знакомую фигуру на одной из крыш. По улицам гулял холодный ночной ветер, вот только он, как и эта быстрая расправа над надзирателями никакого облегчения не приносили. Ярость пылала, словно лесной пожар, и это начинало немного пугать. "Ох, и не вовремя все это. Возьми себя в руки!" - повторяла про себя Хьюга, спешно взбегая по лестнице на крышу, где обустроился Вектор вместе с неожиданной находкой из притона. Отчитываться об обстановке в том злачном месте не было смысла, раз капитан оставил права выбора ей, судьба нянек его не волновала, да и что уж тут скрывать, по повадкам и взгляду Райракку можно было догадаться о том, что что-то не так, а не естественно резкий голос просто сдаст её с потрохами. Наемнику и без её приступа ярости было о чем подумать. Новость о том, что наемнику удалось за время отсутствия подчиненной разузнать информацию об обнаруженной девушке и даже договориться о том, что её заберут проверенные люди, слегка сбила градус напряжения. Но капитан оказался полон сюрпризов и в этот раз. Стоило Хинате на секунду отвлечься на относительно хорошие новости, как у неё почти перед носом замаячил детонатор, а на удивление спокойный голос Вектора огорошил неожиданной информацией: притон заминирован, и девушка могла привести в действие этот небольшой "сюрприз". Очередная проверка? Или Вектор просто развлекается? Не важно. Все это совершенно не важно. Секундное замешательство в девичьем взгляде сменилось стальной решимостью, а рука уверенно потянулась к детонатору. И дело было даже не в ярости, захватившей в свой плен обычно тихую принцессу, гнев жрал её изнутри и требовал жертв, но было кое-что поважнее - пугающие вопросы: сколько еще детей может оказаться в этом жутком месте? Сколько еще людей пострадает от той дряни, что производили в местной лаборатории? То, что команда избавилась от трех нянек, ничего не гарантировало, а их место легко найдут новых, и ужасы продолжаться. Конечно, Хината не думала, что избавившись от одного притона с лабораторией, она решит все мировые проблемы с наркотиками, да даже в стране Огня это не сильно изменит ситуацию, но это место не должно было больше существовать. Внутри оставалось еще семь человек, и Хьюга это помнила. Но можно ли те загубленные наркозависимостью тела так назвать? Не отводя взгляд от непроницаемых стекол противогаза, Сирень одним уверенным движением нажала на заветную кнопку и даже не вздрогнула, когда стороны притона раздался грохот. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть, как полыхнуло злосчастное здание, погребая под обломками все и всех, кто там находился, бьякуган все еще был активен и давал невероятный обзор на разверзшийся кошмар. Стало ли Райракку легче? Конечно, но не настолько, насколько хотелось бы. И причиной тому была девчонка-подросток, послужившая одним из катализаторов пожара в душе Хьюги и все еще остро нуждающаяся в срочной медицинской помощи.
|
